Сергей Есенин родился 115 лет назад, 3 октября 1895 года, а 3 октября 1922 газета New York Tribune опубликована передовицу «Пустите Есениных».
Они приплыли в Америку накануне. 2 октября пароход «Париж», миновав статую Свободы, вошел в Нью-Йоркскую гавань. В американских газетах появились сообщения о возвращении знаменитой танцовщицы на родину с мужем, русским поэтом Сергеем Есениным. Знакомство Есенина с Америкой началось с неприятностей. Супругам не разрешили сойти на берег , и им пришлось провести ночь на пароходе. А на следующий день на Эллис-Айленде эмиграционные власти в течение почти двух часов допрашивали Айседору Дункан, так как ее и Есенина принимали за большевистских агентов. Айседора очень переживала, и этот эпизод оставил в ее душе горький осадок. Есенин же воспринимал происходящее иронично и старался перевести в шутку.
Корреспондент New York Tribune сообщал о том, какое сильное впечатление произвела на молодого русского поэта статуя Свободы. Он писал: «Когда пароход проплывал мимо статуи Свободы, Есенин приветственно помахал ей рукой, сказав по-русски что-то вроде: “Я в восторге от тебя, старушка, хотя именно в эту минуту меньше всего расположен тобой восхищаться”».
Любопытные репортеры писали о роскошных нарядах Айседоры и о внешности Есенина. Газеты подробно рассказывали о том, как на прогулочной палубе «Парижа» Айседора «полулежала на кушетке, красиво обвивая левой рукой шею мужа. Притянув его белокурую голову к своему плечу, мадам Дункан сказала, что он молодой поэт-имажинист… Его называют вторым великим поэтом после Пушкина… Молодой русский, которому, как выяснилось, уже 27 лет, выглядит не старше семнадцати… Одеждой не отличается от обычного американского коммерсанта – простой серый костюм из твида… Не владея английским, он, стоя рядом с женой, кивает с одобрительной улыбкой, подтверждая все, что она говорит репортерам. Оба производят впечатление искренне влюбленных и не скрывают своих чувств. Айседора показала томик стихов мужа в свободном переводе на французский…»
По возвращении в Москву Есенин вспоминал, как толпа репортеров и фотографов окружила их на палубе парохода «Париж». Около двадцати газет, по словам Есенина, напечатали о них огромные статьи с портретами. В этих статьях, – пишет Есенин, – «говорилось… немного об Айседоре Дункан, о том, что я поэт, но больше всего – о моих ботинках и о том, что у меня прекрасное атлетическое сложение и что я наверняка был бы лучшим спортсменом в Америке»
Виды Манхэттена, красота небоскребов ошеломили Есенина, он собирался непременно написать об этом. Его путешествие по Америке началось хорошо – он был спокоен, независим, насмешлив, был нежно привязан к Айседоре… Но закончилось оно плохо… Мери Дести пишет: «Во время поездки Айседоры по Америке начал проявляться безрассудный нрав Есенина. Он решил, что Америка встретила его не так, как подобает, и злился за это на Айседору, всякий раз оскорбляя ее и страну…»
У Есенина было несколько причин обидеться на Америку. Он не знал английского языка, и будучи мнительным, постоянно воображал, что американцы над ним смеются. Языковой барьер помешал планам Есенина покорить Америку своими стихами… Он вернулся из-за границы раздраженным и злым.
Была и еще одна причина «обижаться» на Америку. Дело в том, что Есенин приехал в Америку во время «сухого закона». Супругам пришлось доставать и потреблять плохое вино, которого, как образно сказала Айседора, покидая неблагодарную Америку, хватило бы, чтобы «убить слона». За четыре месяца в здоровье Есенина произошли гибельные изменения от выпитого количества спиртного.
7 октября 1922 года Айседора дала первое из четырех намеченных представлений в Карнеги-холл. Успеху ее турне помешало то, что она не смогла удержаться от выступлений после концертов – с нескрываемым сочувствием рассказывала о России и призывала к дружбе между американским и русским народами. Газеты сообщали, что в Бостоне «Айседора танцевала в алой накидке и называла себя красной. Многие зрители, шокированные ее наготой, покинули зал».
За время пребывания в США Есенин почти ничего не написал.
15 января 1923 года состоялось последнее выступление Айседоры. Она сообщила журналистам, что уезжает в Россию и никогда больше не вернется в Америку, хотя Америка – ее родина. Говоря о своей московской школе танцев, Айседора сказала: «Такая школа невозможна в Америке, потому что в Америке нет демократии… До тех пор, пока есть дети богатых и дети бедных, демократии быть не может…»
3 февраля 1923 года поэт и танцовщица навсегда покинули Америку. Их четырехмесячное пребывание в США оказалось несчастливым. На прощание Дункан сказала репортерам: «Не нужны мне ваши роскошные отели. Я лучше буду жить в России на черном хлебе и водке…В вашей стране люди не нуждаются в искусстве..».
В марте 1923 года оскорбленные власти США под предлогом того, что она вышла замуж за русского, лишили Айседору американского гражданства.
И все же Америка произвела на Есенина огромное впечатление, изменила, как он сам говорил, «угол зрения».Есенин восхищался индустриальной мощью этой страны. Его очерк «Железный Миргород» почти полностью посвящен Америке.
По материалам статьи английского есениноведа Гордона Маквея
Из очерка «Железный Миргород»
Здания, заслонившие горизонт, почти упираются в небо. Над всем этим проходят громаднейшие железобетонные арки. Небо в свинце от дымящихся фабричных труб. Дым навевает что-то таинственное, кажется, что за этими зданиями происходит что-то такое великое и громадное, что дух захватывает.
Мать честная! До чего бездарны поэмы Маяковского об Америке! Разве можно выразить эту железную и гранитную мощь словами?! Это поэма без слов. Рассказать ее будет ничтожно. Милые, глупые, смешные российские доморощенные урбанисты и электрификаторы в поэзии! Ваши «кузницы» и ваши «лефы» как Тула перед Берлином или Парижем.
О Бродвее…
На наших улицах слишком темно, чтобы понять, что такое электрический свет Бродвея. Мы привыкли жить под светом луны, жечь свечи перед иконами, но отнюдь не пред человеком.
Перед глазами – море электрических афиш. Там, на высоте 20-го этажа, кувыркаются сделанные из лампочек гимнасты. Там, с 30-го этажа, курит электрический мистер, выпуская электрическую линию дыма, которая переливается разными кольцами. Там, около театра, на вращающемся электрическом колесе танцует электрическая Терпсихора, и т. д., всё в том же роде, вплоть до электрической газеты, строчки которой бегут по 20-му или 25-му этажу налево беспрерывно, до конца номера. Одним словом: «Умри, Денис!..»[25] Из музыкальных магазинов слышится по радио музыка Чайковского. Идёт концерт в Сан-Франциско, но любители могут его слушать и в Нью-Йорке, сидя в своей квартире.
Что такое Америка?
Вслед за открытием этой страны туда потянулся весь неудачливый мир Европы, искатели золота и приключений, авантюристы самых низших марок, которые, пользуясь человеческой игрой в государства, шли на службу к разным правительствам и теснили коренной красный народ Америки всеми средствами.
Но и всё же, если взглянуть на ту беспощадную мощь железобетона, на повисший между двумя городами Бруклинский мост, высота которого над землей равняется высоте 20-этажных домов, все же никому не будет жаль, что дикий Гайавата уже не охотится здесь за оленем. И не жаль, что рука строителей этой культуры была иногда жестокой.
Индеец никогда бы не сделал на своем материке того, что сделал «белый дьявол».
Нужно пережить реальный быт индустрии, чтобы стать её поэтом. У нашей российской реальности пока ещё, как говорят, «слаба гайка», и потому мне смешны поэты, которые пишут свои стихи по картинкам плохих американских журналов.
Сила Америки развернулась окончательно только за последние двадцать лет. Ещё сравнительно не так давно Бродвей походил на наш старый Невский, теперь же это что-то головокружительное. Этого нет ни в одном городе мира. Правда, энергия направлена исключительно только на рекламный бег. Но зато дьявольски здорово! Американцы зовут Бродвей, помимо присущего ему названия «окраинная дорога», – «белая дорога». По Бродвею ночью гораздо светлее и приятнее идти, чем днём.
Когда всё это видишь или слышишь, то невольно поражаешься возможностям человека, и стыдно делается, что у нас в России верят до сих пор в деда с бородой и уповают на его милость.
