международный информационный проект "РУССКИЙ ДИАЛОГ"

Внимание! "Русский Диалог" изменил адрес.
Теперь к ссылке rus-dialog.com добавляем ACTIVEBOARD, получается Rus-Dialog.Activeboard.Com.
Постепенно на форуме все ссылки относящиеся к Rus-Dialog.com и Sobesednitsa.Activeboard.com будут заменены на
Rus-Dialog.Activeboard.Com

 2 часть. / скрытый текст/

Скрытый текст

Сейчас много верующих считают себя христианами, много образованных людей причисляют себя к интеллигенции, а многие ли из них читали Библию? Ведь людей, не открывавших этой книги, людей, забывающий в последнее время свой родной литературный язык, так легко ввести в заблуждение. Для затуманенных бульварным чтивом и “мыльными сериалами” умов предлагаются и вовсе фантастические версии, что де и экология сейчас плохая, и бактерии другие, и трупы, напичканные съеденными при жизни (в составе продуктов питания) консервантами, не разлагаются в почве, а потому иного выхода нет, как предавать тела усопших кремации. Желудочно-кишечный тракт человека содержит около 2 кг различных микроорганизмов (микробный плащ), которые помогают живому человеку усваивать пищу, а усопшему – “переварить” самого себя. По этой причине при бальзамировании тела из него первым делом удаляют желудочно-кишечный тракт. Почему бы авторам этих строк не проверить написанное на практике, оставив покойника у себя дома на недельку? Созерцание и обоняние процесса естественного распада тела усопшего надолго отбило бы у авторов этих слов охоту к подобному сочинительству. А зачем же вводилась кремация тогда, когда консервантами не пользовались? Рассмотрим подробнее, откуда вообще взялось “огненное погребение”.

“Кафедра безбожия”

 

Из истории можно видеть, что кремация существовала во все времена. В глубокой древности сжигание практиковалось у многих азиатских народов, как, например, в Индии, Тибете, сжигали также вавилоняне. Римляне преимущественно хоронили. А вот язычники часто бросали тела христианских мучеников в огонь, чтобы уничтожить веру в воскресение тел, полагая, что этим они сделают воскресение невозможным. В XV веке сжигание окончательно исчезло благодаря влиянию христианства. В Европе сжигание тел в крематориях появилось во второй половине XIX века, когда в 1873 профессор Бруно Брунетти разработал первую в мире кремационную печь. Она была продемонстрирована на Международной выставке в Вене, а первые крематории были построены в Италии, в Милане в 1875 году. После того вскоре были основаны многочисленные кремационные общества в Цюрихе, Лондоне и Париже. По свидетельствам современников, тела подвергали сожжению, главным образом, враги Церкви. К 1905 г. в Европе и Америке имелось уже около 90 крематориев, в которых ежегодно сжигалось 125 тысяч покойников.

Сразу после “победы Октября” все силы адовы бросились на несчастную Россию. Вводились обычаи и обряды намеренно антицерковного содержания: на первых порах революции существовали “красное крещение” – октябрины, “красное бракосочетание” – ЗАГС, “красное погребение” – кремация и… “красная пасха” – 1 мая, предложенная Луначарским в пику христианству, как весенний праздник “победы света и тепла”.

Одним из важных моментов в разрушении “старого мира” явилась попытка заменить христианский обряд погребения процедурой “сжигания трупов”. В 20-е годы советская власть стала готовиться построить крематории во всех крупных городах страны. Об этом свидетельствует большое количество сохранившихся в архивах проектов “крематорной архитектуры” видных архитекторов того времени. Характерно, что данный тип зданий является составной частью так называемой “инфернальной архитектуры”. Для объяснения этого термина предлагается испанское слово “inferno” – загробный мир. Но если этимологию проследить глубже, то мы придем к латинскому слову “infernalis”, что означает – адский (Словарь иностранных слов, М., “Русский язык”, 1983).

Кремационное движение в советской архитектуре начала XX века, вслед за европейскими архитекторами, пошло по пути замещения культовых памятников: колумбарии должны были заместить кладбища, а крематории – занять место церквей. Гробница Ленина первой противостояла христианской традиции захоронения. За ней последовало “красное погребение” – кремация. Существуют свидетельства, что еще в 1918 году Ленин велел приобрести за границей печь (или даже несколько печей) для кремации трупов. Это вполне вероятно, потому что он был решительным ненавистником всяких исконных русских традиций, а уж тем более связанных с верой и обрядами. До революции же похороны считались именно религиозным обрядом. Не случайно кладбища тогда разделялись по конфессиональному и национальному признаку. А по русской православной традиции новопреставленный должен быть непременно предан земле, кроме случаев, когда это невозможно сделать (гибель на море, в огне и т.д.). Потому что в час Страшного суда, как учит Церковь, “гробы разверзнутся” и умершие восстанут перед Христом “во плоти”. Естественно, Ленин и ленинцы, отвергающие сами такой “обскурантизм церковников”, очень хотели внедрить в массы “материалистическое” отношение к смерти и к погребению. Поэтому кремация, введенная новой властью, имела не гигиеническое, а исключительно идеологическое, политическое значение. С введением ее должен был наступить, как тогда писали, конец “нетленным мощам и прочим чудесам, суевериям и религиозным предрассудкам”. Декретом Совнаркома РСФСР “О кладбищах и похоронах” от 7 декабря 1918 г. в нашей стране впервые была разрешена кремация умерших. Пропагандистская шумиха вокруг этого была поднята на небывалую высоту. “Правда” писала: “Выбирайте сами, что вам по душе – разлагающийся мертвец, несущий страшную заразу, или труп, который в огнеупорной камере при температуре 1000 градусов через два часа превращается в несколько фунтов безукоризненно чистого пепла”. Не успели еще просохнуть чернила на декрете, как начались поиски подходящего места для крематория. В марте 1919 года Постоянной Комиссией по постройке первого Государственного Крематория в Петрограде был объявлен технический конкурс по составлению печи для сжигания трупов. Обратите внимание на дату – в стране истощенной первой мировой войной и революцией, в самый тяжелый год гражданской войны сжигание покойников, оказывается, являлось первоочередной задачей! Для постройки 1-го Государственного Крематория было избрано бывшее помещение бань в доме № 95-97 по 14 линии Васильевского острова, близ Смоленского кладбища. Котельное помещение было предназначено для сооружения кремационной печи. В январе 1920 г. приступили к работе. Детальная разработка чертежей была поручена В.Н. Липину. Перестройка имеющегося здания под крематорий, архитектурная отделка его и постройка печи были поручены гражданскому инженеру А.Г. Джорогову. Построенная в 1920 году в Петрограде на Васильевском острове кремационная печь “Металлург” является первой кремационной печью в России. В ней твердое топливо (дрова, кокс) сначала подвергалось газификации с образованием генераторного газа, который подавался затем в камеру сжигания, где в пламени горящего газа производилась кремация тел усопших. Не обошлось при этом без приключений. При первом запуске печи произошел взрыв, выкинувший свод над левым регенератором и соседней камерой горения. Причины взрыва объясняются спешкой: генераторный газ, который, вследствие желания скорее запустить печь в действие, был пущен в плохо прогретую камеру, загорелся не сразу и успел образовать взрывчатую смесь с воздухом. Исправленная печь была пущена в ход 14 декабря 1920 года и проработала без перерыва чуть больше двух месяцев, до 21 февраля 1921 года, когда была остановлена по техническим причинам – “из-за отсутствия дров”. За это время успели сжечь 379 трупов. Вот на какие “неотложные” нужды новая власть извела в холодном и голодном Питере последние дрова! Следует отметить, что дровишек на сжигание одного трупа требовалось немало – около 200 кг. На первую кремацию в непрогретой печи уходило около 300 кг дров, а при круглосуточном режиме работы расход топлива снижался, примерно до 2 кг дров на один килограмм кремируемого тела. Любопытно, что первого покойника и сожгли под покровом ночи, начав кремацию в половине первого и закончив сжигание в четвертом часу утра. Факт тоже достойный размышления….

Крематорий официально провозглашался, по словам Троцкого, “кафедрой безбожия”, а кремация – антирелигиозным актом. В январе 1925 г. в музее МКХ (Московского коммунального хозяйства) была открыта выставка, на которой можно было увидеть модели и фотографии крематориев, печей, познакомиться с последними достижениями в этой области. Для подготовки общественного мнения в МКХ собирали письма членов правительства, ученых, писателей и даже представителей так называемой “живой церкви” (обновленцев), созданной советской властью. Не без влияния антицерковной пропаганды для строительства первого крематория в Москве выбиралось место именно в православных храмах: сначала для первого крематория в Москве предполагался недостроенный собор Александра Невского на Миуссах, но потом выбрали церковь Серафима Саровского и Анны Кашинской в Донском монастыре. Здесь уже находился Антирелигиозный музей, а под храмом были обширные подвальные помещения, вполне пригодные для установки там кремационной печи. Провели конкурс. Первую премию получил архитектор Д. Осипов, вторую – К. Мельников (впоследствии известный конструктивист) и третью – инженер МКХ Дьяконов. Непосредственно переделкой церкви под крематорий занимался ученик Щусева Тамонькин. По проекту архитектора-конструктивиста Дмитрия Петровича Осипова шатровое завершение храма было разобрано, а на его месте был возведен кубический объем, как символ нового стиля – конструктивизма, был пристроен колумбарий. Были уничтожены великолепные расписные фарфоровые иконостасы и киоты, украшавшие храм. Верхний храм использовали как ритуальный зал для прощания. В нижнем храме были поставлены кремационные печи. Печи и всю техническую начинку заказали в Германии у фирмы “Топф” (Topf – “горшок”). В начале 1926 г. в Москву приехали немецкие инженеры, спустя год начались пробные кремации. Сначала шли опытные сжигания, где использовали трупы бродяг и тому подобный “контингент”. Первым “настоящим огненным погребением” считается 12 января 1927 г. В этот день сожгли рабочего мытищинской водокачки Ф.К. Соловьева. Перед смертью он завещал сжечь себя в крематории. Но поскольку режим опытной отладки еще не закончился, родственникам поначалу отказали. Пришлось “пробиваться наверх”, привлекать партийные органы, и просьбу заслуженного человека все-таки уважили.

Торжественное открытие крематория хотели приурочить к 10-й годовщине Октябрьской революции. Но некоторые товарищи из Политбюро (из тех, которые поумнее) сообразили, что подарок к годовщине получится слишком специфичным и с двусмысленным намеком. Поэтому открытие состоялось (без особой помпезности) 6 октября 1927 г. Именно в этот день, в 11 часов утра, было проведено первое сожжение, носящее не опытный, а рабочий характер. Прибыли лишь чиновники из МКХ, которым показали процесс. На алтарной солее впоследствии был установлен орган. Печь, в которой сжигали мертвые тела, дымилась рядом с алтарем, где ранее совершалась Литургия. В отличие от современных печей, в первых крематориях не было ни форсунок дожига отходящих газов, ни системы сложных фильтров, а потому смрад от “кафедры безбожия” разносился на целый квартал. Жильцы в соседних домах обычно не развешивали на балконах белье – ветер мог принести на него сажу. Впоследствии сами коммунальщики признали, что церковь подобрана для крематория неудачно. Но в середине 1920-х годов главным было другое – борьба с “опиумом для народа”. Тем не менее, народ не очень торопился в крематорий. Почему? Это популярно разъяснил известный фельетонист д'Актиль (А. Френкель):

Тупых мещан не внемля лаю,
Прогресса гордый пионер
Я погр ся не желаю
На прародительский манер.
Картинных прошлого обломков
Не уважаю я... И впредь –
И за себя, и за потомков –
Даю согласие гореть.
Без лицемерных суесловий
В огонь бросаю потроха,
Но ставлю целый ряд условий
Товарищам из МКХ:
Чтоб сторож был силен и не пил,
Чтоб был запор на совесть тверд,
Чтобы не стал мой бренный пепел
Добычей хулиганских орд;
И чтоб впоследствии фигурно,
Красуясь в продранном мешке,
Моя изысканная урна
Не продавалась на толчке!

http://www.knm.ru/news/75145/

Первыми клиентами крематория стали проверенные товарищи – “рыцари революции”. В колумбарии, размещенном в храме монастыря, на кремационных урнах можно прочесть надписи “большевик-чекист”, “член ВКП(б), стойкий большевик и чуткий товарищ”, “один из старейших деятелей большевистской партии”. Пламенным революционерам полагалось пламя и после смерти. Большевикам было кому подражать: классик марксизма Фридрих Энгельс приказал сжечь свое тело, а пепел развеять над морем. Есть здесь и захоронение праха архитектора Осипова, который и перестраивал этот храм под крематорий. Его кремировали в 1934 году, а прах захоронили в колонне храма. С началом массовых расстрелов московские кладбища и единственный крематорий едва справлялись с многократно возросшим числом убиенных. В период репрессий с Лубянки, из Лефортова сюда грузовиками свозили трупы казненных. Крематорий заработал в две смены: днем – обыкновенные ритуалы, а ночью жгли расстрелянных. Причем в истопники брали по разнарядке комсомольцев-активистов. Некоторые из них на этом деле и трогались умом. Ведь трупы без гробов привозили. Как есть, в натуральном виде. Зато комсомольцу – грамота!

За годы работы Донского крематория через него прошли десятки тысяч тел. Одних только солдат Великой Отечественной, умерших в госпиталях, здесь кремировали и похоронили в братской могиле более 15 тысяч. Что касается органа, то в период с 1947 по 1953 г. сохранились многочисленные сметы на его ремонт, примерно одного и того же содержания: “Требуется очистка всех воздухопроводов, воздушных вентилей и клапанов...”. То есть несчастный инструмент постоянно забивался пеплом, поскольку стоял как раз над кремационным цехом. Сажа и прах просачивались через шахту лифта-постамента (на котором опускали гроб после церемонии) и оседали в трубах.

http://www.prof-ritual.ru/index.php?name=News&op=view&id=55

Через 45 лет в Москве был построен крупнейший в Европе крематорий на Николо-Архангельском кладбище, а спустя еще три года – на Хованском кладбище. В 1970-х годах первый столичный крематорий закрыли, поскольку Донской монастырь к этому времени оказался в центре Москвы. Но время от времени печи этого крематория все же растапливались, несмотря на официальное закрытие: там иногда сжигали умерших членов политбюро ЦК КПСС. Но к середине 80-х старые печи совершенно вышли из строя. Менять их – дорого и проблематично. Вокруг уже все шипели, что “вот-де крематорий чуть ли не в центре города коптит!” (а он действительно коптил – фильтры не работали). Рассказывают, что последним из “больших людей” в Донском сожгли Дмитрия Федоровича Устинова (конец 1984 года), чем истопники очень гордились. Затем в крематории проходили только торжественные церемонии гражданской панихиды, так называемые фальш-кремации. И без органа тут было никак не обойтись. Поэтому в 1987 году его в последний раз перебрали и отчистили. Специальным пылесосом из труб выдували спекшийся прах, называемый “пролетариатом во взвешенном состоянии”. Органист Дмитрий Романович Лотов на рубеже 80-90-х годов, еще не будучи пастором, не раз играл там во время прощаний. Он вспоминает: “Под вечер на задний двор заезжал фургон типа “Хлеб”, его набивали гробами и угоняли в Николо-Архангельский крематорий. Однажды я наблюдал за погрузкой: весьма пикантное зрелище. Гробы совали и прямо, и боком, и чуть ли не вверх ногами, лишь бы побольше вошло... Подвыпившие истопники вовсю ворочали гробами, напевая: “Наш труповоз, вперед лети! В “Николке” остановка!” (“Московский Комсомолец” от 16.10.2004). А в 1992 году многострадальное здание крематория вернули церкви.

В “кремационном движении” совершенно ясно прослеживается покушение на христианство, попытка разрушить самые основы веры и быта народа, а вместо христианства насадить откровенно антихристианские традиции, сатанинские по своей сути. В советские годы “работа адова” велась открыто, каждый ребенок носил на груди значок с головой Ильича, объятой вечным пламенем. “Красные дьяволята” – это было вполне обычное название дружины в пионерском лагере того времени. Сегодня ту же работу пытаются завуалировать, но только слепой может не заметить этот “процесс”. Интересно заметить, что исследователь этого вопроса, немецкий автор Фон-Хаутвиц утверждает, что богоборцы-сатанисты сжигают трупы своих умерших, символизируя этим свою приверженность к стихии вечного огня – стихии ада.

Цена и эстетика “красного погребения”

 

Сторонники “красного погребения” много и восторженно пишут о красоте и возвышенности обряда кремации: никаких, мол, червяков – все эстетично и гигиенично, музыка играет. Душа отлетает в небо, а тело превращается в пепел, высыпается в красивый сосуд и полагается в колумбарий. Голубь является символом души, он часто употребляется в крематорском дизайне на всяких панно и скульптурах. Слово колумбарий в переводе с латинского означает буквально “ниши для голубей”. Может, действительно, все это красиво?

Уместно привести одно научное описание процесса кремации, которое было сделано еще в первом советском крематории в 1920 году, приводимое В.Н. Липиным (профессор Горного института, разработчик первой кремационной печи). Это, конечно, не для слабонервных читателей, но все-таки стоит развеять иллюзии о гуманности и эстетичности кремации. За всей этой заботой об эстетике и культуре скрывается поистине дьявольский обман. Тем, кто избрал себе или своим близким способ “красного погребения” есть повод еще раз хорошенько подумать.

“…При сжигании трупа без гроба наблюдается следующая картина. В момент ввода трупа в камеру сжигания вспыхивает одежда и волосы, после этого лопаются глаза, труп начинает шевелиться, вследствие сокращения мускулов от высокой температуры. Голова откидывается назад, руки, скрещенные на груди, раскидываются, ноги сгибаются в коленях и в бедрах, иногда наблюдается сгибание тела в пояснице, вследствие чего верхняя часть туловища приподнимается. Одновременно с этим начинается горение конечностей (мышечной ткани) и обгорание тканей лица и головы. Наблюдается кипение крови через глазные, ушные и носовые отверстия и через рот. Швы черепной коробки расходятся. В это же время обозначаются кости конечностей и грудная клетка, а голова отделяется от туловища. Почти одновременно с началом горения костяка, череп разваливается и обнаруживается мозг, горящий зеленоватым пламенем. Конечности в это время отваливаются. Наблюдается горение легких и внутренностей грудной клетки и, несколько позднее, начинается горение внутренностей брюшной полости. Костяк в это время догорает, но пепел его сохраняет частью форму костей, частью же рассыпается. Внутренности постепенно догорают, кроме мозга, легких, желудка, почек и печени, которые сгорают последними и в последовательном, как перечислено, порядке.

Весьма интересно то обстоятельство, что если в трупе имеются злокачественные опухоли, то горение их идет весьма медленно, и они догорают еще, когда весь труп совершенно сгорел. Так, при двух случаях сжигания трупов женщин, умерших от рака матки, ясно наблюдалось весьма продолжительное время горение яйцевидных опухолей в полости таза, затягивающее каждый раз процесс, против нормального, на 20 минут...”.

http://www.requiem.ru/history/doc128/print.phtml

Пораженные опухолью ткани фактически не горят, или горят, но совсем другим – синим, сияющим пламенем, как будто это не тело, не органическая ткань сгорает, а что-то совсем иное. Не даром сегодня медики все чаще говорят об информационной природе раковых и других системных заболеваний. Сама кремация длится обычно более двух часов, женские тела горят минут на 40 быстрее, чем мужские. Но обнаружен любопытный феномен – если сжигают супругов, то тела их сгорают одновременно. При этом не важно, кто был толстый, а кто тонкий – супруги сгорают минута в минуту, как две равных части одного целого. Не сказал ли Господь о супругах –

“…и будут одна плоть” (Быт. 2:24)?

И не повторил ли апостол Павел о них:

“…и будут двое одна плоть. Тайна сия велика…” (Еф. 5:31, 32)?

И где нашлось тому наглядное подтверждение?..

Следует отметить, что процесс распада человеческих останков внутри земли сокрыт от людских взоров, а в крематориях процесс сжигания открыт взору любопытных за дополнительную плату. Оказывается, есть такая специальная услуга – “смотровое окошко”. Наблюдать за тем, как горит родственник, стоит в минском крематории 15 тысяч белорусских рублей (около 7$). За все время воспользовались данной услугой 2 раза: вьетнамцы и кришнаиты. Белорусы предпочитают воздерживаться от подобного зрелища. (Труд-Беларусь от 22.03.2007). Услуга “смотровое окошко” сохранилась еще со времен первого крематория, построенного советской властью в Питере – комиссары и их друзья ездили туда развлечься. Яркий пример тому – запись в канун Рождества 1921 года, сделанная Корнеем Чуковским, автором “Мухи-Цокотухи”. Научное описание процесса кремации уместно дополнить этими любительскими заметками. Вот записи из его дневника (Чуковский К.И. Дневник. М., 2003. С. 176-177):

 

“…3 января. Вчера черт меня дернул к Белицким. Там я познакомился с черноволосой и тощей Спесивцевой, балериной, нынешней женой Каплуна. Был Борис Каплун – в желтых сапогах, – очень милый. (Борис Гитманович Каплун – племянник Урицкого, друг всесильного Зиновьева и репетитор его детей, в двадцать пять лет ставший управляющим делами Петроградского Совета, слыл любителем искусств и балета в особенности. Ему же принадлежала инициатива открытия первого в Петрограде крематория. И он частенько возил туда свою жену – Ольгу Александровну Спесивцеву, прима-балерину Мариинского театра. Возил так, как возят в театр, на вечеринку или в модный ресторан. Это было что-то вроде ни на что не похожего развлечения. Об этом упоминают биографы известной танцовщицы – одной из лучших в мире (если не самой лучшей) исполнительниц партии Жизели в одноименном балете. “Красная Жизель” – так восторженно называла ее зарубежная пресса. Ольга Спесивцева прожила очень сложную жизнь. Господь даровал ей время на покаяние и сподобил христианской кончины. – прим. Авт.). Он бренчал на пьянино, скучал и жаждал развлечений. “Не поехать ли в крематорий?” – сказал он, как прежде говорили: “не поехать ли к “Кюба” или в “Виллу Родэ”? (“Кюба” – элитный супердорогой питерский ресторан, “Вилла Родэ” – заведение классом ниже, которое прославилось дебошами и кутежами – прим. Авт.) – А покойники есть? – спросил кто-то. – Сейчас узнаю. – Созвонились с крематорием, и оказалось, что, на наше счастье, есть девять покойников. “Едем!” – крикнул Каплун. Поехал один я да Спесивцева, остальные отказались. Через 20 минут мы были в бывших банях, преобразованных по мановению Каплуна в крематорий. Каплун ехал туда, как в театр, и с аппетитом стал водить нас по этим исковерканным залам. К досаде пикникующего комиссара, печь оказалась не в порядке: соскочила какая-то гайка. Послали за спецом Виноградовым, но он оказался в кинематографе. Покуда его искали, дежурный инженер уверял нас, что через 20 минут все будет готово. Есть хочется невероятно. В печи отверстие, затянутое слюдой, – там видно беловатое пламя – вернее, пары – напускаемого в печь газа. Мы смеемся, никакого пиетета. Торжественности ни малейшей. Все голо и откровенно. Ни религия, ни поэзия, ни даже простая учтивость не скрашивает места сожжения. Революция отняла прежние обряды и декорумы и не дала своих. Все в шапках, курят, говорят о трупах, как о псах. Я пошел со Спесивцевой в мертвецкую. Мы открыли один гроб (всех гробов было 9). Там лежал – пятками к нам – какой-то оранжевого цвета мужчина, совершенно голый, без малейшей тряпочки, только на ноге его белела записка “Попов, умер тогда-то”. – Странно, что записка! – говорил впоследствии Каплун. – Обыкновенно делают проще: плюнут на пятку и пишут чернильным карандашом фамилию.

В самом деле: что за церемонии! У меня все время было чувство, что церемоний вообще никаких не осталось, все начистоту, откровенно. Какое кому дело, как зовут ту ненужную падаль, которую сунут сейчас в печь. Сгорела бы поскорее – вот и все. Но падаль, как назло, не горела. Печь была советская, инженеры были советские, покойники были советские – все в разладе, кое-как, еле-еле (такую репутацию уже успела заработать новая власть за три года своего существования – прим. Авт.). Печь была холодная, комиссар торопился уехать. Но для развлечения гроб приволокли раньше времени. В гробу лежал коричневый, как индус, хорошенький юноша-красноармеец, с обнаженными зубами, как будто смеющийся, с распоротым животом, по фамилии Грачев. Наконец, молодой строитель печи крикнул – накладывай! – похоронщики в белых балахонах схватились за огромные железные щипцы, висящие с потолка на цепи, и, неуклюже ворочая ими и чуть не съездив по физиономиям всех присутствующих, возложили на них вихлящийся гроб и сунули в печь, разобрав предварительно кирпичи у заслонки. Смеющийся Грачев очутился в огне. Сквозь отверстие было видно, как горит его гроб – медленно (печь совсем холодная), как весело и гостеприимно встретило его пламя. Пустили газу – и дело пошло еще веселее. Комиссар был вполне доволен: особенно понравилось всем, что из гроба вдруг высунулась рука мертвеца и поднялась вверх – “рука! рука! смотрите, рука!”, – потом сжигаемый весь почернел, из индуса сделался негром, и из его глаз поднялись хорошенькие голубые огоньки. “Горит мозг!” – сказал архитектор. Рабочие толпились вокруг. Мы по очереди заглядывали в щелочку и с аппетитом говорили друг другу: “раскололся череп”, “загорелись легкие”, – вежливо уступая дамам первое место. Гуляя по окрестным комнатам, я со Спесивцевой незадолго до того нашел в углу свалку человеческих костей. Такими костями набито несколько запасных гробов, но гробов недостаточно, и кости валяются вокруг. Кругом говорили о том, что урн еще нету, а есть ящики, сделанные из листового железа (“из старых вывесок”), – и что жаль закапывать эти урны. “Все равно весь прах не помещается”. “Летом мы устроим удобрение!” — потирал инженер руки…” (стиль и орфография оригинала сохранены).

http://www.krutitsy.ru/index.php?mode=art&id=15

http://www.orthomed.ru/news.php?id=7817&print=1

Действительно, если человек – только масса химических элементов, ничто не препятствует воспользоваться его мертвым телом для любых манипуляций и экспериментов. Логика здесь проста: человек умер, его больше нет, тело ему не принадлежит, значит, с ним можно делать все, что угодно. Например, сжечь, как ненужные отходы, а пепел, как мусор, выбросить в урну (вдумайтесь в смысл этого слова, ведь урны используются всего по трем назначениям: для мусора, пепла кремированных покойников и бюллетеней для голосования). После октябрьского переворота 1917-го года глумление над трупами вполне сознательно применялось в целях искоренения вековых устоев Руси. Делается это и сейчас, только под благовидными предлогами борьбы за охрану окружающей среды и экономию земли.

Со времен первого отечественного крематория суть дела почти не изменилось. На место дровам, коксу или мазуту пришел газ. Он нынче в цене, а требуется его немало, в среднем по нормативам, около 25-30 кубометров на одну кремацию. Кремация – это сложный технологический процесс, контролируемый теперь компьютером. В загрузочной тележке имеются весы, при помощи которых определяется вес гроба с телом. В зависимости от веса тела компьютер рассчитывает все параметры процесса кремации: подачу газа, время включения горелок, время подачи воздуха, закрытие и открытие заслонок в печи. В самой печи установлены кислородные зонды, которые управляют дополнительной горелкой дожига отходящих газов. Хотя весь процесс кремации автоматически управляем, у печи есть глазок, через который можно наблюдать ход кремации. Для эффективного протекания этого процесса требуется принудительный поддув нагретого воздуха в камеру сжигания и строгое соблюдение температурного режима в пределах 950-1150°С. Ниже этой температуры из костей долго не выгорает вся органика, а выше – в костях начинает остекловываться фосфат кальция. При нарушении технологии кремации останки потом трудно размолоть в кремуляторе – мельнице для праха, которого получается, в зависимости от тела, примерно 1,5-3,5 кг. Перед размолом останков из них магнитом извлекают гвозди и ручки от гроба, искусственные суставы, штыри или спицы, вставленные ранее при переломах конечностей и прочие металлические “запчасти” от покойного. В самом кремуляторе, который напоминает металлический сейф, после просеивания остается немагнитная шихта алюминия, бронзы, золота, серебра. Это в Беларуси – собственность государства. Два раза в год в присутствии специальной комиссии работники минского крематория “сейф” вскрывают, извлекают сплавы и передают их в УП “Унидрагмет БГУ”, центр глубокой технической переработки. В 2005 году, например, извлекли 12,5 килограмма немагнитной шихты, из которой золота и серебра было выделено и сдано государству 55 и 111 граммов соответственно (Минский Курьер, № 806 от 22.12.2005).

И еще “эстетические” новшества наших соседей – россиян. В среднем каждый десятый умерший имеет золотые зубы. Перед сжиганием покойного золотые коронки выдергивают плоскогубцами. Одни родственники (приблизительно 50%) золотые зубы забирают с собой и продают ювелирам либо зубным техникам. Другие родственники зачастую по мотивам брезгливости отказываются от такого наследства. В этом случае работники крематория составляют специальный акт, в котором указывают количество золотых зубов и их вес. Раз в год скопившееся таким образом золото (набирается приблизительно около одного килограмма в крематории Санкт-Петербурга) направляют в Москву в золотохранилище на экспертизу. В золотохранилище оценивают желтый металл, и его стоимость переводят на банковский счет крематория (“Независимая газета” от 16.09.2002).

Но даже если золотых зубов нет, с клещами в рот покойника все равно рано или поздно полезут. Нас пугают мнимой опасностью попадания продуктов разложения трупов в грунтовые воды, а реальное отравление окружающей среды продуктами кремации тщательно замалчивают. Так, согласно статистике, ртуть из запломбированных зубов трупов составляет до одной шестой всех выбросов паров ртути в атмосферу. В среднем “запломбированный” покойник прячет в зубах от двух до четырех граммов ртути. В Дании, к примеру, типичная пломба (во рту) содержит примерно 0,2-0,6 г ртути со средним значением около 0,4 г ртути на пломбу. Среднее содержание ртути в пломбах тел в Дании в 2001 г. было оценено в 4,1 г ртути на тело (Skarup S. Substance Flow Analysis for Mercury / Skarup S. [et al.] // Environmental project № 808, The Danish EPA. – 2003). Общее содержание ртути в 41000 кремированных тел в 2001 г. составило 170 кг, и в отчете оценивается, что из этого объема почти 100% было выброшено в атмосферу, поскольку крематории не были оснащены улавливающими устройствами. Таким образом, средний крематорий, сжигая 3700 трупов в год (это 10 трупов в сутки), выделяет более 11 килограммов ртути, находившейся в пломбах зубов (данные департамента геологии, институт Лейчестера, Великобритания). В Минске ежедневно умирает, в среднем, 47 человек в день, а кремируется около 30% умерших. Ежедневно в прах превращаются 10-15 тел. Если бы их всех кремировали, выброс паров ртути составил бы более 50 кг. Пары ртути переносятся на большие расстояния. В радиусе до пяти километров выпадает 6% валового выброса паров, на расстоянии до 100 километров – 60%. Один минский крематорий, по сути, ухудшает экологию всей страны. Нам мало последствий Чернобыля? Токсичность ртутных паров в 50 раз выше токсичности паров мышьяка. А в 1969 году шведские ученые открыли явление биологического метилирования ртути. Было установлено, что определенные микробы в результате жизнедеятельности превращают любые соединения ртути в еще более сильные яды – метилртуть и диметилртуть. По пищевым цепочкам (потребление рыбы, мяса, и растений) эти соединения достигают пищеварительной системы человека. И если рост токсичных выбросов продолжится такими же темпами, то к 2020 году крематории станут самым большим загрязнителем атмосферы ртутью. Разумеется, за ртутные фильтры придется платить всем, а не только тем, у кого усопший был с металлическими пломбами. Если фильтры установят, конечно. На территории СНГ нет ни одного крематория с такими фильтрами, а половина (!) крематориев Швеции не отвечает стандартам экологической безопасности. В обзорах и статьях, представленных учеными, в этой стране, по занимаемой площади и количеству населения сравнимой с Беларусью, выбросы ртути в воздух от кремации оцениваются в 280 кг. в год (Hylander L.D. The rise and fall of mercury: converting a resource to refuse after 500 years of mining and pollution / L.D. Hylander, M. Meili // Crit. Rev. Environ. Sci. Technol. – 2005. – Vol.34. – P.1-36; Examining source-receptor relationships for mercury in Scandinavia. Modelled and empirical evidence / J. Munthe [et al.] Water Air Soil Pollut. Focus 1. – 2001. –P.279). По этой причине, например, правительство Швеции рассматривает законопроект об обязательном удалении амальгамовых пломб из зубов покойников перед кремацией. Несмотря на неэтичность данной меры, она поможет уменьшить выброс ртути в атмосферу. Вам это не напоминает разборку списанного агрегата на запчасти? Нужны ли еще комментарии?

Проблема выброса паров ртути при кремации далеко не единственная. Дело в том, что при горении органики выделяются чрезвычайно ядовитые диоксины, влияющие на генофонд человека. Диоксины оказывают следующее негативное влияние на здоровье человека: метаболические и гормональные нарушения, злокачественные новообразования, расстройство репродуктивной функции, кожные заболевания, нарушения иммунной системы, центральной и периферической нервной системы, нарушения в системе органов дыхания. Они являются высокотоксичными соединениями, по своей токсичности превосходя такие известные яды, как стрихнин, кураре, синильную кислоту, уступая лишь ботулиническому, столбнячному и дифтерийному токсинам. Диоксины относятся к 1-ому классу опасности (чрезвычайно опасные). Крематории официально признаны одним из источников загрязнения окружающей среды диоксинами (Диоксины. Под. научн. ред. д.б.н. Коровина Л.К., Балтика и вредные вещества. Информ. вып. №3, С-Пб., 2003).

http://www.helcom.ru/doc/vv3.pdf

Опасность диоксинов, метилртути и диметилртути усугубляется тем, что эти вещества весьма устойчивы к разрушению в окружающей среде, накапливаются различными биологическими объектами и оказываются, в итоге, на нашем столе. Вот основной путь их перемещения в природе: источник → воздушная среда → вода → почва → растения → молочный скот → различные продукты → человек → грудное молоко кормящей матери → новорожденный ребенок. Именно грудные младенцы – будущее нации, оказываются основными “потребителями” этих супертоксикантов, поскольку на каждом этапе пищевой цепи происходит многократное нарастание концентрации ядов (биомагнификация). Кроме того, метилртуть и диметилртуть поражают водные экосистемы, как бы “укореняясь” в трофических (пищевых) цепях обитателей озер и морей. Например, планктон, пропуская через себя воду, “задерживает” метилртуть, концентрация которой в планктоне, по сравнению с водой, значительно увеличивается, примерно в 3 000-10 000 раз. Планктоном питаются рачки, метилртуть при этом задерживается в их организмах. Рачками питаются рыбы, “собирая” содержащуюся в них метилртуть. В организме рыб первоначальная концентрация ртути может вырасти по сравнению с концентрацией в воде весьма значительно, до 100 000 раз. Потому и первыми жертвами становятся потребители морепродуктов. Подробнее об этом можно узнать из обзора доктора химических наук Янина Е.П. “Ртуть, человек, окружающая среда (краткий очерк)”, либо из монографии этого же автора (Янин Е.П. Ртуть в окружающей среде промышленного города. – М.: ИМГРЭ, 1992. – 169 с.).

http://www.rtut-arb.ru/document/mainrtut.doc

На сегодня метилртуть и диметилртуть – доказанные канцерогены, нейротоксиканты, вызывающие повышенную утомляемость, сонливость, потерю аппетита, головную боль, нервные расстройства, поражение почек, печени, потерю зубов и волос. Диоксины, метилртуть и диметилртуть переносятся на большие расстояния и способны вызывать значительные негативные последствия для здоровья человека и окружающей среды как вблизи, так и вдали от источников (в данном случае – крематориев). Добавим сюда тепловое загрязнение и значительные выбросы углекислого газа, и получим реальную картину влияния кремации на окружающую среду. Все эти вредные факторы полностью отсутствуют при ингумации – традиционном захоронении в землю.

Современные крематории, действительно, не дымят и зловоние не распространяют, но утверждения об их экологической безопасности, рассчитанные на некомпетентных слушателей, не соответствуют действительности. Так что процесс кремации – сложный, дорогой и экологически очень вредный. Но об этом общественность предпочитают не информировать.

Рассмотрим еще один аргумент пропагандистов кремации. Население пугают тем, что захоронения в землю могут стать источником заражения всяческими болезнями. При этом игнорируется тот исторический факт, что на славянских землях за время одной гражданской и двух мировых войн проводились многочисленные массовые захоронения погибших. И это не вызвало ни заражения населения продуктами разложения захоронений, ни эпидемий каких-либо болезней. Зато замалчиваются реальные проблемы. Так, например, скот, павший от сибирской язвы, у нас до сего дня умудряются хоронить в землю, и эти скотомогильники сохраняют свою смертельную опасность очень долго – споры сибирской язвы сохраняют свою вирулентность (болезнетворность) столетиями! В народе их именуют “гиблыми местами”. Как утверждает статистика, на территории Беларуси 585 скотомогильников. Из них на территории Минской области – 84 (из которых львиная доля – 55, в Смолевичском районе). Если обратиться к статистическим данным Российской Федерации, то в стране около 40-60 человек за год заболевают сибирской язвой, умирает из них 4-6 человек. Причина одна – скотомогильники, которых в стране более 35 000. Это только официальные данные. А сколько незаконных скотомогильников?

http://www.inauka.ru/mifs/article36944.html

 

Животные, которые пасутся на территории захоронений, передают инфекцию людям при контакте. А при легочной форме болезни, получая споры с вирусом через легкие, больной погибает в считанные часы. Способствовать возникновению эпидемии могут талые воды и паводки, размывающие эти “бомбы замедленного действия”, которые расположены в самых непредсказуемых местах. В Твери, к примеру, в городской черте, имеется практически свежее захоронение скота, зараженного сибирской язвой, сообщила газета “Вече Твери сегодня” от 18.01.2000. Как удалось выяснить, у городских властей были планы покрыть всю площадь могильника асфальтом, но не хватило денег. Лишь недавно его обнесли обычным бетонным забором. Зато на новый крематорий деньги, видимо, найдутся – в местных СМИ активно обсуждается вопрос: “Нужен ли Твери крематорий?”, а упомянутая газета от 13.06.2007 прямо советует вкладывать прибыли в его строительство.

Почему заразный скот хоронят в землю, а незаразные тела усопших предлагают кремировать? Ответ на этот вопрос сразу многое проясняет. Себестоимость вырытой ямы гораздо ниже себестоимости кремации. Погребение скота – одни убытки, которые надо минимизировать, так как скот за себя платить не будет, и морочить ему голову всякими “сказками” и разговорами про кадастровую стоимость земли смысла нет. А на погребении людей можно заработать, если обмануть их, конечно. Структура цены на погребение примерно такая, как у спиртного. Себестоимость спиртного невелика, а цену держат многочисленные акцизные сборы и налоги. В случае с ингумацией (погребением в землю) – аналогично: себестоимость вырытой ямы и вывоза мусора с прилегающей территории не идет ни в какое сравнение с назначаемой, по сути дела, ценой за место на кладбище, которая всегда устанавливается выше услуг за кремацию. Чтобы люди оплачивали постоянно растущий в цене газ, дорогущую печку, работу “кочегаров”, прибыль крематория, и при этом были признательны “благодетелям”. Потому этот вид бизнеса все чаще попадает в частные руки. За примерами далеко ходить не надо. Вот в Николаеве (Украина) сейчас ООО “Ирбиз-ритуал” красноречиво пропагандирует через СМИ необходимость строительства крематория. Однако, как только речь зашла о деньгах, красноречие частных инвесторов иссякло. Вопрос корреспондентов об инвестициях, – откуда и сколько? – гендиректор Смирнов назвал некорректным и прокомментировал его так: “Когда вы приходите в магазин, у вас ведь не спрашивают, откуда у вас деньги”… И все же им было заявлено, что “стоимость кремации не превысит стоимости участка земли” (газета “Вечерний Николаев” от 17.05 2007). И еще пример, говорящий сам за себя. Вот мнение президента Союза похоронных организаций и крематориев России Михаила Генжака, высказанное на парламентских слушаниях по теме погребения и похоронного дела, опубликованное в газете “Лидер” от 27.10.2003. По поводу строительства крематория в Челябинске он заявил: “Я думаю, что сначала надо построить крематорий, а уже потом говорить, что кремация нужна. Нет смысла сейчас объяснять населению преимущества кремации на пальцах”. Сказано – сделано: строительством крематория в Челябинске уже занялся частный инвестор (Комсомольская правда – Челябинск от 17.10.2006). Вот так! Сначала строится крематорий, а потом лживой агрессивной пропагандой и “ценником” за место на кладбище население заставят “свободно” выбрать и оплатить дорогостоящую кремацию. А павший от сибирской язвы или других заразных болезней скот по-прежнему будут без лишнего шума хоронить в землю – так дешевле. Потому-то частных инвесторов, желающих заниматься кремацией заразной падали – нет ни одного, а заработать на кремации покойников – целая очередь желающих.

Когда забывают о Боге и Его Заповедях, когда во главу угла ставится нажива, то по-другому просто и быть не может – все переворачивается с ног на голову. Но так бывает только при полной пассивности, безучастности и равнодушии населения к происходящему. Примечательно, что когда в Израиле сложилась похожая ситуация, то там граждане сначала сожгли втихаря построенный частными инвесторами крематорий, а уж потом стали через СМИ и парламент объяснять весьма малочисленным сторонникам кремации то, почему крематорий стране не нужен! Местонахождение единственного на всю страну коммерческого крематория с момента его постройки в 2005 году держалось в строжайшем секрете по соображениям безопасности, а сам он был замаскирован под мастерские или небольшой перерабатывающий цех в одном из поселков. Связь с клиентами осуществлялась через сайт в Интернете. Но конспирация так и не помогла. Крематорий сожгли в среду вечером 22 августа 2007 года, спустя считанные часы после того, как одна из газет раскрыла тайну его местонахождения, – сообщили 23.08.2007 практически все ведущие мировые СМИ. Сигнал о возгорании в здании коммерческого крематория Alei Shalechet (“Опавшие листья”), расположенного в поселке Хибат Цион на равнине Шарон, поступил в пожарное управление города Нетания около 21:30 по московскому времени. На месте пожарные обнаружили признаки взлома и ведущие к зданию следы. По версии полиции, его причиной стал поджог. Местонахождение крематория было раскрыто добровольческой поисково-спасательной организацией ZAKA и опубликовано 21 августа в газете Kol Ha'ir, распространяемой в городе Бней-Брак. Йегуда Меши Зхав, глава службы ZAKA, которая занимается идентификацией жертв стихийных бедствий и терактов, заявил о непричастности своей организации к пожару, при этом полностью одобрив поступок поджигателей. “Нашлись люди, которые не смогли игнорировать надругательство над мертвыми, и я аплодирую им!” – сказал Захав. А министр по делам религий Ицхак Коэн, глава парламентской комиссии по проблемам захоронений, внес предложение в парламенте объявить эту компанию вне закона. Легально действующий крематорий в Израиле вряд ли появится в обозримом будущем.

Эта история – отнюдь не призыв к противоправным действиям. Это повод поразмыслить над тем, почему в отдельно взятом государстве не приживаются чуждые традиции. В этом государстве, что интересно, кроме иудаизма, мусульманства и христианства иных религий нет. Нет там ни муннитов, ни кришнаитов, нет там ни свидетелей Иеговы, ни буддистов, нет ни сайентологов, ни адвентистов седьмого дня. В государство, которое является духовным отечеством всех христиан, протестантские проповедники почему-то носа своего не кажут. Нет там ни “Миссии Рамакришны”, ни любителей трансцендентальной медитации, ни секты “Ананда марга”. Не культивируются в этом государстве ни культ Сатьи Саи Бабы, ни культ Порфирия Иванова. А у нас все это есть. Каких только у нас нет вер и верований, сект, церквей и религиозных течений? И это притом, что 80% населения считают себя православными. Почему? Отличная тема для размышления! И еще пример, касающийся практически каждую семью, где есть юноши. У нас в армии имеет место дедовщина, стыдливо именуемая “неуставными отношениями”. Многие видят решение этой проблемы в том, чтобы сократить воинскую службу с двух лет, до одного года. А в армии Израиля служат все: девушки два года, а парни – три, причем молодежь хочет идти служить. И дедовщины в армии там нет. Как не было ее в армии Российской империи. Почему? Вот еще одна отличная тема для размышления! К слову, в каждом человеке, народе или государстве есть как доброе, так и худое. Всему доброму ведь не зазорно учиться, не взирая на лица. Если “нет лицеприятия у Бога” (Рим.2:11), то не должно его быть и у нас. Взглянем на природу, которую иногда называют пятым Евангелием. В ней есть и цветы, и нечистоты, пчелы и мухи. Пчелы с цветов собирают мед, а мухи только заразу от нечистот разносят. Смотреть на мир глазами пчелы и видеть доброе или смотреть глазами мухи и видеть худое – личный выбор каждого. Эта мысль взята из поучений Паисия Святогорца. Но все эти вопросы уже выходят за рамки нашего обзора о способах погребения.

Святые Отцы говорили, что сатана всячески пытается представить работу Богу трудной, а свое иго – легким. Все эти многочисленные подробности – иллюстрация того, как нас пытаются заставить выбирать дорогое, технически сложное и экологически вредное надругательство над телом усопшего вместо простого, благоговейного и назидательного погребения покойника в землю. Обманом заставляют жить по духу мира сего, а не по Заповедям Божиим.